Снизьте зависимость от доллара – начните перевод активов в более устойчивые валюты и сырьевые активы. Китай усиливает расчёты в юанях, страны Юга постепенно отказываются от SWIFT. Это не временная тенденция. Это уже новый вектор, который диктует условия. Пересмотрите инвестиционную стратегию, если она всё ещё ориентирована на старые центры влияния.
Не ждите официальных заявлений – отслеживайте перемещения логистических маршрутов, активность портов, перемены в структуре поставок. Суэцкий канал, Арктика, Средняя Азия – ключевые точки, где пересекаются интересы крупных игроков. Товарооборот меняется быстрее, чем принимаются резолюции. Сделки идут без шума, но последствия – масштабные.
Регионы с нестабильным климатом и ограниченным доступом к пресной воде рискуют стать эпицентрами напряжённости. Это уже видно на примере Турции, Ирана, южной части США. Если вы связаны с агропромом, логистикой или энергетикой – начните учитывать водный фактор как ключевой.
Переориентируйтесь на Азии и Африку – не как рынки сбыта, а как самостоятельные центры решений. Там уже формируются союзы, игнорирующие привычные «правила». Кто не встраивается – остаётся вне игры. Политика там вторична, действуют через ресурсы, транспорт и демографию.
Как изменится расстановка сил между США, Китаем и Россией к 2030 году
К 2030 году США придется либо серьезно модернизировать свою промышленную и научную базу, либо окончательно уступить Китаю лидерство в технологиях двойного назначения. Отдельное внимание – квантовым вычислениям и ИИ: Китай уже инвестирует более $150 млрд в развитие этих направлений, и к 2027 году планирует запустить первый полностью автономный кластер на базе нейросетей в военных целях.
США, несмотря на колоссальные оборонные бюджеты, теряют оперативное преимущество в Азии. Флот Тихоокеанского командования сокращает своё доминирование: новые гиперзвуковые ракеты PLA могут накрывать базы США на Гуаме в течение 15 минут. Вашингтону нужно срочно пересматривать стратегию размещения активов – иначе Тайваньская проблема станет не вопросом «если», а вопросом «когда».
Россия к 2030 году окончательно закрепится как военный гарант евразийской безопасности – не столько за счет экономической мощи, сколько за счет оружейных разработок и экспортных альянсов. Индия, Иран, Бразилия, возможно, Саудовская Аравия – ключевые партнеры по линии ОПК, что создаёт альтернативный полюс военного влияния вне контроля НАТО.
Ключ к удержанию позиций для США – внутренний консенсус по индустриальной политике. Без него Китай обгонит в энергетике, логистике и кибервозможностях. К 2030 году Pinduoduo, ByteDance и CATL могут уверенно потеснить Amazon, Meta и Tesla на внешних рынках. Вашингтон обязан перейти от сдерживания к симметричному ответу: производственные кластеры в Мексике и Латинской Америке, автоматизация на уровне всей цепи поставок, агрессивное субсидирование науки – иначе не вытянет.
Кремль, в свою очередь, сделает ставку на максимальное углубление технологического суверенитета – от ОС до микроэлектроники. Не догнать, но вырвать независимость. Именно это и станет реальной «силой» к 2030: не превосходство, а автономия.
Будущее энергетических альянсов: какие страны сформируют новые центры влияния
Ориентируйтесь на Индонезию, Бразилию и Саудовскую Аравию. Эти три игрока уже не просто догоняют – они перепрыгивают через устоявшиеся структуры. Индонезия активно наращивает добычу никеля и кобальта, сырья, без которого аккумуляторы не работают. Страна уже заключила многомиллиардные сделки с Китаем и Южной Кореей, в ближайшие два года она станет главным поставщиком для азиатского автопрома. Ставка – на переработку внутри страны, экспорт полуфабрикатов прекращается. Это передел сырьевых цепочек.
Бразилия усиливает позиции за счёт редкоземельных элементов и зелёной энергетики. У них есть литий, и он уже под контролем нескольких транснациональных альянсов. Но куда интереснее другое: бразильские инвестиции в водород. Более 15 проектов в стадии строительства, партнёры – Германия, Япония, ОАЭ. Это не декларации, а подписанные контракты с привязкой к реальным объектам.
Саудовская Аравия не меняет нефтяную стратегию – она её расширяет. Проект NEOM и инвестиции в технологии хранения энергии превращают страну в логистический и энергетический хаб между Азией, Африкой и Европой. К 2027 году планируется запуск крупнейшего водородного комплекса в мире – с прицелом на экспорт в ЕС. И это не просто инфраструктура. Это платформа влияния.
Запад уже теряет монополию. США пока держатся за счёт сланцевого газа и давления на Евросоюз, но не предложили ни одной новой альянсной архитектуры. ЕС – в ловушке: зависимость от импорта растёт, при этом нет единого центра принятия решений. Франция тянет в Африку, Германия – в Персидский залив, Италия – к Алжиру. Раздробленность = уязвимость.
Угроза новых конфликтов: какие регионы мира находятся в зоне повышенного риска
Южный Кавказ: напряжение как норма
После второй карабахской войны ситуация в регионе осталась нестабильной. Азербайджан укрепляет позиции в приграничных районах, Армения активизирует дипломатические контакты с Западом, Россия теряет влияние. Новая вспышка возможна в течение месяцев, особенно при условии вмешательства внешних акторов. Учитывайте риски при инвестициях в инфраструктурные проекты в Армении, Грузии и приграничных регионах Ирана.
Сахель: зона, где государства перестают существовать
Мали, Буркина-Фасо, Нигер – государства, где центральная власть либо формальна, либо контролируется военными. Франция выведена. Россия присутствует. Десятки вооружённых формирований действуют вне правового поля. Угроза неконтролируемой экспансии радикальных группировок в Западную Африку уже стала реальностью. Любая логистика или добыча ресурсов здесь – работа на пороховой бочке.
По данным Международной кризисной группы, список потенциальных зон эскалации на 2025 год охватывает более десятка горячих точек. Актуальный анализ доступен здесь: https://www.crisisgroup.org/crisiswatch.